Ухти-Тухти (The Tale of Mrs Tiggy-Winkle by Beatrix Potter) - маленькая книжечка, тоненькая. Вскоре она стала растрёпаная-растрёпаная, терялась несколько раз, доводя меня до детских истерик. Неумея читать, я рассматривала картинки и просила почитать маму, выучив буквы, постоянно книжечку доставала . И сейчас она опять исчезла. Хорошо есть интернет, но картинок... картинок не вернуть. Очень жаль.
Я никогда не терчяла платочков, да и вообще не была растеряшей, но если пропадала мелкая вещичка - платочки, носки, ленты, я часто вспоминала и вспоминаю маленькую кругленькую Ухти-тухти с горячим утюжком на чистенькой кухоньке, где пахнет свежим бельем. В детстве я правда верила, что все мои потерьки попадают к ней на постирушки.
Никакие Винни-пухи меня никогда особо не интересовали, но вот сказки Беатрикс Поттер всегда грели мне сердце, как тёплый кроличий бок. К стати, любимого игрушечного кролика, подаренного, когда мне было восемь, звали тоже в честь одного из персонажей этих замечательных сказок.
сказкаУхти-Тухти (The Tale of Mrs Tiggy-Winkle by Beatrix Potter)
Жила-была девочка, которую звали Люси. Жила она на хуторе Литтл-таун. Люси была хорошая девочка, только она почему-то всегда теряла свои носовые платочки.
Однажды Люси выбежала во двор и закричала (ох, как она громко кричала!):
– Я потеряла платочки! И фартучек тоже пропал! Скажи, ты их не видел, Полосатик?
Но полосатый кот мыл свои белые лапки и ничего не ответил.
Тогда Люси спросила курочку:
– Скажи, милая Пеструшка, не видала ли ты мои платочки?
Но курочка прокудахтала:
– Я бегаю босиком! Босиком! Ко-ко-ко! – и убежала в сарай.
Тут Люси увидела на дереве реполова и спросила его:
– Птичка, а птичка! Ты не знаешь, куда делись мои платочки и фартук?
Но реполов покосился на неё своим блестящим черным глазом, ничего не сказал и улетел.
Тогда Люси вышла за калитку, и посмотрел на гору, которая начиналась прямо за хутором. Гора была такая высокая, что облака закрывали её верхушку. И вдруг Люси показалось, что на склоне, в траве, что-то белеет. «Не мои ли это платочки?» – подумала она и побежала в гору так быстро, как только могли бежать ее коротенькие ножки.
Она карабкалась по крутой тропинке все выше и выше. Скоро Литтл-таун остался далеко внизу, и его домики казались совсем крошечными.
Люси всё шла, шла и вдруг увидела ручей, который, бурля и пенясь, бежал с горы.
Кто-то поставил на камень ведёрко, чтобы набрать воды. Оно было не больше яичной скорлупы, и вода переливалась через край. А на мокром песке виднелись следы чьих-то малюсеньких ножек.
Люси побежала по тропинке дальше и прибежала к высокой скале. Вокруг росла низенькая зеленая травка, а между ветками папоротника были натянуты тоненькие верёвочки, сплетённые из былинок. На траве лежала целая куча бельевых защипок. Но носовых платочков нигде не было видно!
Зато Люси заметила что-то очень интересное. Прямо перед ней, в скале, была дверь. А за дверью кто-то пел:
– Ухти-Тухти,
Ухти-Тухти,
Я лесная прачка,
Ухти-Тухти,
Я стираю
Зайцам и собачкам,
И мышатам, и котам,
И лисятам, и кротам.
Люси постучала в дверь. Никто не ответил. Она постучала ещё раз. Песенка замолкла, и чей-то испуганный голосок спросил:
– Кто там?
Люси толкнула дверь и вошла. Угадайте, что же она увидела? Она увидела прелестную чистенькую кухоньку. Всё как в настоящей деревенской кухне! Только потолок такой низкий, что Люси почти коснулась его головой. А посуда на полке совсем крошечная.
В кухне приятно пахло свежевыглаженным бельем. Возле гладильной доски, держа утюг, стояла кругленькая коротышка и испуганно смотрела на Люси. Её ситцевое платье было подоткнуто, а из-под фартука виднелась полосатая нижняя юбка. Маленький чёрный нос пыхтел: «тух-тух-тух», чёрные глазки сверкали, как бусинки. На голове был чепчик, из-под которого почему-то торчали иголки.
– Скажите, пожалуйста, вы не видели моих носовых платочков? – спросила Люси.
– Ну конечно, видела, – ответила коротышка. – Только давай сперва познакомимся, дружок! Меня зовут Ухти-Тухти. Я умею стирать и крахмалить белье.
Тут она вынула что-то из бельевой корзинки и расстелила на гладильной доске.
– Что это? – спросила Люси.
– Это жилетка птички Малиновки, дружок.
Ухти-Тухти выгладила жилетку, сложила её, убрала в сторону и вынула из корзины ещё что-то.
– Не мой ли это фартук? – спросила Люси.
– Нет, нет! Это полотняная скатёрка Синички. Погляди: она вся в пятнах от смородиновой настойки. Просто невозможно отстирать!..
Ухти-Тухти опять запыхтела: «Тух-тух-тух», сверкнула чёрными глазками, поплевала на пальчик, потрогала утюг и стала гладить скатёрки.
– А вот мои платочки! – закричала Люси. – И фартук!
Ухти-Тухти прогладила платочки, потом фартук и хорошенько встряхнула его, чтобы расправились оборочки.
– Ах, как хорошо! – обрадовалась Люси. – А что это? Длинное, жёлтое, с пальчиками, как у перчаток.
– Это чулки пёстрой курочки. Посмотри: пятки совсем рваные! Это оттого, что она всё время копается в земле. Скоро ей придется ходить босиком! – вздохнула Ухти-Тухти.
– Ой, еще платочек! Но это не мой – этот красный.
– Конечно, не твой, дружок! Это платок бабушки Крольчихи. От него ужасно пахло луком. Пришлось стирать отдельно. И всё равно запах остался.
– А это что за смешные белые комочки? – спросила Люси.
– Это рукавички полосатого кота. Он сам их моет, а я только глажу.
– А что это вы положили в тазик с крахмалом? – спросила Люси.
– Да это жилетка Дрозда. Уж очень он привередливый, знаешь… Никак ему не угодишь! Ну вот, и выгладила всё!.. – сказала Ухти-Тухти. – Теперь подсушу что осталось.
– А это что такое, мягонькое и пушистое?.. – спросила Люси.
– Это шерстяные кофточки овечек.
– Разве овечки их снимают?
– Конечно, снимают. Посмотри-ка сюда: видишь метки? Вот эта кофточка – из Гейтсгарта. А эти три – из Литтл-тауна. Когда отдают вещи в стирку, на них всегда ставят метки, чтобы не перепутать, – сказала Ухти-Тухти.
Она стала развешивать серые платьица и разноцветные курточки мышат, бархатную жилетку Крота, красный халатик проказницы Белки, кургузый синий пиджачок братца Кролика и неизвестно чью нижнюю юбку без метки.
Вот корзинка и опустела.
Тогда Ухти-Тухти налила две чашечки чаю: одну себе, другую Люси. Они уселись на скамейку перед огнём и стали пить чай. Пьют и друг дружку поглядывают.
Ухти-Тухти держала чашку коричневой сморщенной от стирки ручкой. Сквозь её платье и чепчик торчали острые иголки. Люси на всякий случай отсела подальше.
Напившись чаю, они связали в узелок всё, что было выглажено, а свои платочки Люси завернула отдельно в фартук и заколола большой булавкой.
Потом они погасили огонь в очаге, вышли из кухни, заперли за собой дверь, а ключ спрятал под порог.
Ухти-Тухти стала спускаться по тропинке, и Люси за ней. А навстречу к ним выходили из леса разные зверьки.
Первым из гущи папоротника выскочил – скок-скок! – длинноухий заяц. Ухти-Тухти отдала ему красный пиджачок.
Потом на тропинку выбежал мышонок и получил свою чистенькую жёлтую курточку.
И вот так всем, кто выходил на тропинку – и зверятам, и птицам, – Ухти-Тухти отдавала их платьица, или штанишки, или бельё. И все они благодарили добрую Ухти-Тухти.
А когда, наконец, тропинка дошла до хутора, всё было уже роздано, и остались только чистые платочки и фартук Люси.
Тогда Люси перелезла через забор и обернулась, чтобы сказать Ухти-Тухти спасибо и пожелать ей доброй ночи.
И вдруг… нет, вы только подумайте! – вдруг Люси увидела, что Ухти-Тухти, не дожидаясь благодарности и даже не попрощавшись, со всех ног бежит в гору! Но куда же делся её чепчик в оборочках? И куда исчезли её шаль, платьице, нижняя юбка? И какая она вдруг стала маленькая-маленькая, коричневая, вся покрытая иголочками!.. Ну совсем как ежиха!
Говорят, что маленькая Люси просто заснула возле изгороди и всё это ей приснилось. Возможно. Но откуда же тогда взялись носовые платочки и фартук, заколотый большой булавкой?
Что же касается двери, которая ведет в пещерку, где живёт Ухти-Тухти, то я сама её видела.
И с Ухти-Тухти я тоже очень хорошо знакома.
